Апокриф Рождена в год Крысы матерь-молнией от грома-отца. Нарек именем Алиса ее сказочник-странник Святослав Задерий. У колыбели бражничали гурьбой олухи царя небесного - Задерий, Шаталин, Нефедов, Кондратенко, Борисов. В год Быка черной ночью на красных горах приняла крещение огнем от горлопана-расстриги Кинчева Коськи и кощея-горемыки Петьки Самойлова. Энергию грозы в слово облекать училась у отпетых кощунников Задерия, Кинчева, Самойлова, Кондратенко, Нефедова. В год Тигра засеяла поле по ту сторону добра и зла да в сторожах ожидать всходов знатных поставила Кинчева, Самойлова, Кондратенко, Нефедова и Васильева Серегу. В год Зайца не точила лясы, не хоронилась под кустом, а собрала урожай, испекла хлеба, да накормила страждущих. Блокадой спеленутых, да еще, пуще того, на Адский союз словом посягнуть рискнула, и вместе с ней, рука об руку, Шаталин, Нефедов, Кондратенко, Самойлов да Кинчев. На тропу войны год Дракона ей встать повелел. Сказано - сделано. За правое дело с великой радостью бой держала. А вместе с ней, к плечу плечо, рубились да пировали победу Кинчев, Самойлов, Шаталин, Кондратенко, Нефедов да еще Журавлев "Пончик". Летней ночью года Змеи в дремучей чаще мертвого леса на шестом холме шестидесяти земель приняла цветок озарения из рук шестого лесничего, заглянула в глаза бессмертных да по шестой части света молвой прозвенела. При ритуале посвящения млечным соком цветов волшебных бодрились Кинчев, Самойлов, Нефедов, Чернов дядя Миша да Игорек Чумычкин, Чума, стало быть. В следующий год взнуздала коня златогривого, обзавелась нагайкой-звездой и айда гулять по просторам необозримым, местам сказочным, заповедным. Куда ни завернет - везде свистопляс, хоровод-гулянка. Никакого спасу не стало, да и не надо ей его. Безобразия чинит весело, легко, а помощники ей в этом все те же Кинчев, Самойлов, Шалапут Шаталин, Нефедов Миха, Чума да еще Андрюха Королев. В год Козла обручилась с ветром, села на помело и понеслась над облаками звезды чехардой слов морочить. Что с нее, пропащей, взять? Летит над землей, где ни остановится везде шабаш чинит и снова свой путь налаживает. И вместе с ней летят да песни горлопанят Кинчев, Самойлов, Шаталин, Королев, Нефедов, Чума. В год Обезьяны обратила глаза к Луне да так и замерла, зачарованная, собирая в ладони лунные кольца. А вокруг дрожали в степи ночные костры, к которым стягивалась Армия, готовая шагнуть и в огонь, и в воду - по ее единому слову. А принимали бойцов на круги своя те же Кинчев, Самойлов, Шаталин, Нефедов, Королев, Чума. А над ними опрокинулось глубокое небо в звездах, а под ноги им растекалось рек серебро, да от безумства хмельного ветра согревала их на лунном пути костров горячая медь... Так и несло налегке Кибитку, лихое братство, только Алиса все смотрела на небо, собирая в горсти тонкие блики. Год спустя назвала имена тех, кто свалился с Луны, да учиться у птиц песням оставила в Дураках Кинчева, Самойлова, Королева, Нефедова, Чуму и Шаталина. Век бы ей тешиться, веселить почтенный народ, выше ветра головы не носить. А позарилась на Перунов цвет да хватила жару, так что остались покаянными бражники вчетвером - Шаталин, Самойлов, Нефедов, Кинчев. И горевали вместе. Год Собаки венчал ее черной меткой. Не дрогнула, приняла раскрытые руки и отправилась в путь, не касаясь небес, до самого края земли - по горячему следу. А вместе с ней в полуденных, спелых травах по плечи, умываясь маковой росой, гуляли, пели, шли своей тропой Кинчев, Шаталин, Нефедов да Петя Самойлов. И между ними куполом зажглась радуга. Вканун года Свиньи там, на краю, на грани тени и света, где дважды в день встречаются две зари и величают повелителем Солнце в огненной колеснице, увидели они, как поднимается на небо новая звезда - звезда Свиней, грозящая миру печатью Зверя, тревожной участью перемены времен. И тогда повернули обратно - успеть предвидеть и предсказать, и так встретили год Свиньи Кинчев Коська, Петька Самойлов, Миша Нефедов, Андрюха Шаталин, Алиса - который год своего пути, а сколько еще впереди им назначено... А над ними все горит Солнце и блеском холодит подковы ржаных коней. В наступивший год Крысы собирала гостей. Затем, чтобы в их кругу, рука об руку, к плечу плечо, рассказать, как была рождена матерь-молния от грома-отца и нарек ее именем Алиса сказочник-странник. Как ловила сачком облака. Как, расставив руки, узнавала себя летящей. Как играла в войну с теми, кто дерзнул уснуть летней ночью и командовала "Огонь!" игрушечной артиллерии. Пока не началась всамделишная война и не пришлось вооружаться всерьез. Как прозвенела молвой по шестой части света. Как венчалась у алтаря, когда наступила осень... Так, год за годом, от Крысы до Крысы столовала Алиса свои года по старшенству, именами, назвав всю вереницу их - "Джазом". Вместе с нею светлели и брались за руки Константин Кинчев, Петр Самойлов, Михаил Нефедов, Андрей Шаталин. Не узнав, что на одном из древних языков "джаз" означает "плач"... В следующий год, оглянувшись, увидела свое имя вечно бегущим по степи перекати-полем, сплетенных из сухих полуденных трав, жестким и легким. Таким, чтобы табор, который вечно кочует, мог повсюду брать его за собой и не повредить по дороге. Так и бродят по земле, Господи спаси их, Дурни: Кинчев, Самойлов, Шаталин, Нефедов - который год своего пути, а сколько еще впереди назначено... А над ними по сей день горит Солнце и блеском холодит подковы ржаных коней. Так и несет их от реки к реке, от облака к облаку, от звезды к звезде. К.Кинчев и Cat Ниоткуда.